— Привет, — так же неуверенно, как и я, ответилРоман. — Можно войти?

— Нет. То есть да. Войти можно. Да, теперь я говорю свами. — Я отошла в сторону, пропуская Романа. — Слушайте, Сет, яперезвоню вам позже, ладно? Или… лучше увидимся завтра, о’кей?

— Да… Наверное. У вас все в порядке?

— Да. Спасибо за звонок.

Я дала отбой и получила возможность уделить Роману все своевнимание.

— Сет Мортенсен, знаменитый писатель?

— Сегодня я неважно себя чувствовала, — повторилая то, что сказала Сету. — Он спрашивал, как мое здоровье.

— Ужасно мило с его стороны. — Роман сунул руки вкарманы и начал расхаживать по комнате.

— Мы просто друзья.

— Конечно. Потому что вы не встречаетесь, верно?

— Роман… — Я поспешила предотвратить ссору, сменивтему. — Угостить тебя чем-нибудь? Кофе? Минеральной?

— Я не могу остаться. Получил твое сообщение и подумал…Сам не знаю, что я подумал. Это было глупо.

Роман повернулся к двери, но я схватила его за руку.

— Подожди. Не уходи. Пожалуйста.

Он повернулся и посмотрел на меня сверху вниз. Сегодня отего обычного веселья не осталось и следа. Борясь с ощущением, которое у менявсегда вызывала его близость, я с удивлением увидела, что выражение его лицасмягчилось.

— Ты действительно неважно выглядишь, — с легкимнедоумением заметил он.

— П-почему ты так говоришь? — После напоминанияДжерома я слегка трансформировалась и удалила синяки, хотя боль в тех местах,где они были, еще ощущалась.

Он протянул руку и осторожно погладил меня по щеке. Затемего пальцы стали решительнее.

— Не знаю. Просто… ты немного бледная.

Я хотела сказать, что не стала краситься, но вовремявспомнила про ссылку на неважное самочувствие.

— Наверное, простудилась.

Он опустил руку.

— Я могу тебе чем-то помочь? Мне не нравится… твоесостояние…

О боже, неужели я действительно выгляжу как пугало?

— Все в порядке. Просто мне нужно отдохнуть. Послесубботнего вечера…

— Извини, — прервал меня Роман. — Я не долженбыл тебя торопить…

Я уставилась на него во все глаза.

— Ты тут ни при чем. Это я. Я свихнулась и не смогла ссобой справиться.

— Нет, это моя вина. Я знал, что ты не хочешь серьезныхотношений, но все равно целовал тебя.

— А я тебя. Все это пустяки. Проблема в другом. Янапилась и наделала глупостей. Мне не следовало так себя вести.

— Ерунда. Честное слово. Я рад, что ты впорядке. — В его глазах затеплилась улыбка, и я вспомнила слова Сета отом, что меня легко прощать. — Послушай, раз уж мы оба чувствуем себявиноватыми, может быть, помиримся? Сходим на этой неделе куда-нибудь и…

— Нет. — От холодной решимости, прозвучавшей вмоем голосе, мы оба вздрогнули.

— Джорджина…

— Нет. Роман, мы больше не будем встречаться… ипритворяться друзьями тоже. — Я проглотила комок в горле. — Наверное,нам лучше расстаться…

— Джорджина! — широко раскрыв глаза, воскликнулон. — Ты что, шутишь? Мы с тобой…

— Знаю. Знаю. Но не могу. Не сейчас.

— Ты порываешь со мной?

— Ну, мы же толком и не встречались…

— Что с тобой случилось? — резко спросилон. — Почему ты боишься близости с другим человеком? Что заставляет тебябежать? Кто причинил тебе вред?

— Послушай, все не так просто. И не имеет никакогозначения. Ты же сам говорил, что прошлое нужно оставлять позади. Просто я немогу сейчас с тобой встречаться, вот и все.

— У тебя есть кто-то другой? Даг? Или Сет?

— Никого у меня нет. Но я не могу быть с тобой.

Мы ходили по кругу, повторяя одно и то же разными словами, инапряжение нарастало. Казалось, это длилось вечно, хотя на самом деле прошло всегонесколько минут. Он проявлял настойчивость, я отказывала. Роман не злился, невыходил из себя, но было видно, что он расстроен. А я чувствовала, что заплачусразу же, как только за ним закроется дверь.

Наконец, Роман посмотрел на часы и мрачно провел рукой потемным волосам. В его бирюзовых глазах горела обида.

— Мне пора уходить. Но мы еще поговорим.

— Нет. Не думаю, что это имеет смысл. Так лучше. Мнедействительно было хорошо с тобой…

Он горько рассмеялся и пошел к двери.

— Не говори так. Не подслащай пилюлю.

— Роман… — Я чувствовала себя ужасно. На его лицеотразились гнев и боль. — Роман, пойми…

— Еще увидимся, Джорджина. А может быть, и нет.

Едва он хлопнул дверью, как по моим щекам полились слезы. Япошла в спальню, упала на кровать и хотела как следует выплакаться, но ничегоне вышло. К отчаянию примешивалось облегчение. Хотелось побежать за Романом ивернуть его, но внутренний голос предупреждал меня, что я не только не должнаделать это, но и обязана порвать с Сетом, пока события не вышли из-подконтроля.

О боже, почему я всегда причиняю боль людям, которые мнедороги? Что заставляет меня вечно повторять пройденное? У меня перед глазамиеще стояло обиженное лицо Романа, но я успокаивала себя тем, что его душевнаятравма не так сильна, как травма Кириакоса. Далеко не так.

…Узнав о моем романе с Аристоном, меня прокляли обе семьи,за этим последовал развод без возврата приданого. Я думала, что смогу совладатьс насмешками и даже с ненавистью. Но справиться с тем, что случилось сКириакосом, мне не удалось. Я хотела, чтобы он выплеснул на меня свой гнев, ноу него не осталось даже его. Вообще никаких чувств. Я его уничтожила.

Через несколько дней после нашего расставания я увидела, какКириакос сидел на скале, нависшей над морем. Несколько раз я пыталасьзаговорить с ним, но он не отвечал. Только смотрел в бескрайнюю голубую даль.Его лицо было бесстрастным.

Я стояла рядом с ним, испытывая противоречивые чувства. Мненравилось утолять запретное желание с Аристоном и в то же время хотелось, чтобыКириакос любил меня. Но иметь и то, и другое было невозможно.

Я хотела вытереть Кириакосу слезы, но он резко отстранил моюруку. Чуть не ударил. Такое случилось впервые.

— Не надо. — Он вскочил. — Больше неприкасайся ко мне. Никогда. Меня от тебя тошнит.

Я тоже заплакала, хотя его гнев означал, что Кириакос ещежив.

— Пожалуйста… Это была ошибка. Я не знаю, как этослучилось.

Он негромко засмеялся. Смех оказался страшным и беспощадным.